Летающие тарелки вынырнули из космоса неожиданно, как звонок будильника
в субботу и расположились над поверхностью планеты в понятном только их
обитателям порядке. И, словно
действительно очнувшись ото сна, человечество вспомнило все свои
страшные и не очень страшные кошмары. Большинство землян требовало от
правительств применения военной силы к
пришельцам, явно собирающимся захватить родную Землю, проводя
многочисленные манифестации и пытаясь сбить нежданные космические
корабли палками, камнями и зелеными яблоками.
Радостные голоса оптимистов, ожидающих от инопланетян разумного
сотрудничества, тонули, словно с кирпичами на ногах, в дружных воплях
паникеров.
Тарелка, зависшая над районным центром Задрайск, случись кому сравнить
ее с прочими, была значительно больше остальных. Провисев неподвижно
более двух недель в задрайском
небе, инопланетный корабль мягко опустился на землю и тихо жужжал,
привлекая обманутых мух и любопытных задрайчан, которым надоело
пересчитывать из окон автобусы обоих
городских маршрутов.
Утром третьего после посадки дня в корабле открылся люк, так и не
обнаруженный местной детворой, и на травку к завтракающим у летающей
тарелки задрайчанам спустилась
делегация инопланетян. Не обращая на людей никакого внимания, невысокие
гуманоиды с большими, покрытыми мехом головами, принялись расставлять
какие-то приборы и механизмы.
Командовал ими сморщенный индивид с рыжим мехом. Именно к нему и
направилась делегация горожан, возглавляемая мэром и его супругой,
несущей в вытянутых руках, на вышитом
рушнике, знаменитые по всей округе задрайские пироги с рыбой.
- Жители Задрайска приветствуют вас! - задыхаясь, кричал тучный мэр, с
трудом поспевая за расхаживающим между приборов инопланетянином. -
Представляя в своем и наших лицах все
прогрессивное человечество, я и мы хотим уверить вас в полной поддержке
вашей политической платформы, наверняка сулящей процветание всем
разумным существам! Однако, в
целях снятия растущей международной напряженности, позвольте поинтересоваться, какого эээ+ смысла в вашем неожиданном визите?
Не замечающий мэра главарь пришельцев продолжал руководить непонятными
действиями своего экипажа. Резко повернувшись и быстро шагнув, он
неожиданно попал лицом в то самое
место, в котором в этот момент оказались руки высокой супруги мэра, не
оставившей надежды угостить инопланетян пирогами. Надежда сбылась -
лицо главного пришельца погрузилось
в пышный пирог. Процессия остановилась. Слизывая длинным языком рыбную
начинку, инопланетянин сделал какой-то знак. Двое пришельцев быстро
принесли и поставили на землю
серебристый ящик. Главарь что-то проскрипел.
- Что вам нужно? - раздался из ящика механический голос.
Глаза мэра округлились. Беззвучно похлопав губами, он откашлялся и произнес, обращаясь к ящику:
- Интересуюсь целью вашего визита, так сказать.
- Мы прибыли с благородной целью, - прозвучал тот же механический голос. - Радуйтесь, - ваша планета будет заселена жизнью.
Даже такому серьезному политику, каким по праву считался задрайский мэр, понадобилось время, чтобы переварить услышанное.
- Эээ+ - весомо сказал он, поразмыслив, - но на нашей планете уже есть жизнь.
- Да, мы заметили. Очевидно, это ошибка разведчиков. Но это ничего не
меняет. У нас наряд, и он должен быть закрыт. Скоро здесь появится
жизнь. Не пройдет и ста оборотов
планеты вокруг светила, появится и разумная жизнь. Мы добились впечатляющих успехов на этом поприще.
- А нам что делать?
- Ничего. Помочь нам вы все равно не можете.
- А что будет с нами, когда ваша жизнь появится здесь?
- Не знаю. Меня это не волнует.
- Минуточку! - мэр решил не упустить случая показать избирателям, как
сильно он печется об их судьбах. - Что значит "не волнует"?! Мы не
позволим! Я буду жаловаться! И на вас
управа найдется! Я, как и все мы+
В это время из толпы горожан вышел седой, лет под шестьдесят человек и
направился к спорящим. Его серо-голубой костюм производства, явно, ГДР
и короткий, до середины
небольшого брюшка оранжевый галстук придавали немалую солидность в глазах собравшихся.
- Михалыч, - протянул он руку главному пришельцу, подойдя к нему вплотную, - прораб.
Представившись таким незамысловатым образом, прораб Михалыч продолжил:
- Слышь, пацан, ну-ка, покажи мне свой наряд.
Пришелец протянул ему тонкие листы из какого-то блестящего материала.
Михалыч оседлал красный нос очками, взял листы в руку и принялся
изучать надписи на неизвестном языке,
слюнявя пальцы, поглядывая поверх очков на пришельца и отпуская редкие замечания:
- Вот как, значить+ Ага+ Ну, что ж+
Потом достал из кармана обгрызенный химический карандаш, ткнул его в
собственный язык и размашисто написал на инопланетной бумаге в углу:
"Работы выполнены точно и в срок",
подумал немного, расписался "Михалыч" и поставил сегодняшнюю дату.
- Вот так, пацан, лети домой за премией. Наряд закрыт, - сказал он, возвращая листы и по-отечески похлопывая гуманоида по плечу.
- Но мы еще ничего не сделали! - запротестовал пришелец.
- Видишь, как тебе со мной повезло - ничего не сделал, а премию заработал. Учись, пока Михалыч жив!
- Это неправильно! - упорствовал главарь. - Мы должны посеять на этой планете жизнь!
- А кто скажет, что вы это не сделали? Оглянись - жизнь вокруг тебя!
Какая разница, кто ее посеял. Главное, что жизнь есть+ и наряд закрыт.
- Но у меня материалы не использованы+
- Какие материалы? - живо заинтересовался прораб.
- Золотая пыль, алмазы, протоплазма+
Михалыч задумался.
- Ладно, что б ты без меня делал. Учить тебя еще и учить. Видишь сарай?
- вытянул он палец в направлении ближайших строений. - Сгружай все туда.
И, выхватив наугад блестящий лист, написал на нем: "Материалы приняты, согласно описи. Михалыч"+
Паникеры, предрекавшие конец света от рук инопланетян, были посрамлены.
Летающие тарелки, ни с того, ни с сего, задержавшись на некоторое время
где-то в средней полосе
России, без объяснений скрылись в неизведанной пучине космоса.
На флагманском корабле главарь пришельцев задумчиво рассматривал
подпись Михалыча на важных документах, пытаясь представить себе размер
ожидавшей его премии и прикидывая
возможность привлечения прораба в свой производственный экипаж.
*** Задело ***
Кирюха шел вприпрыжку рядом со мной, задавая свои бесконечные вопросы.
Кто сильнее, Человек-паук или Бэтмен? Почему тигры в полоску, а гепарды
в пятнышки? Если самолет сильно
разгонится, то за сколько он долетит до Луны? Его маленькая ладошка
доверчиво согревала мою пятерню. Он был рад, что папа забрал его из
детсада не позже всех. Рад просто идти
со мной рядом домой, где я сварю ему покупных пельменей, искупаю и
уложу спать. Может быть, перед сном мы вместе посмотрим "Бесконечную
историю", уже, наверное, в сотый раз.
- Папа, а нас сегодня спрашивали, у кого мамы где работают. Меня
спросила Зинаида Андреевна, а я не знаю. А, пап? Мама наша когда
приедет?
Я познакомился с ней на улице. Был сильный летний ливень, а она шла
босиком по лужам, промокнув до нитки, и улыбалась. Было в её улыбке
что-то такое, необъяснимое. Какая-то
лукавая чертовщинка, притаившаяся в уголках мокрых губ. Хотелось
впиться в эти губы хмельным поцелуем, прямо здесь, под дождем, на сыром
асфальте, покрытом отяжелевшими от
дождя комьями тополиного пуха. Я догнал её,+ а дальше нас закружило и понесло.
Мы поженились. Все было как у всех. С кольцами и куклами на "Волгах". С
теткой в ленте РСФСР через плечо. С маршем Мендельсона на раздолбанной
ионике. С пьяными краснолицыми
гостями, кричащими: "Горько! Горько! Горько!" Нам было плевать на всё
это. Дань традиции не более, для родителей родственников и друзей. Надо
так надо. Мы любили друг друга, и
это было главное.
Потом родился Кирюшка, и я стоял с цветами под окнами роддома, а она,
уставшая, измотанная, но счастливая, показывала мне в окно маленький
сверток с розовым личиком. В
уголках её губ по-прежнему прятались лукавые чертовщинки. Точно такие же, как и три года назад.
Не смотря на бессонные ночи и вечную нехватку денег, мы были счастливы.
Ведь у нас была любовь, а всё остальное было неважным. Кирюха подрос и
пошел в садик, а мы не
переставали любить друг друга. Словно встретились только вчера. На
мокром асфальте, под летним ливнем, среди комочков тополиного пуха.
Как-то я зашел домой не вовремя. Забыл отчет, пришлось за ним
вернуться. Я открыл дверь своим ключом, не желая беспокоить её, и почти
сразу наткнулся на чужие ботинки в
прихожей. Я тихонько подошел к нашей спальне и заглянул в приоткрытую дверь.
Она лежала, широко раздвинув ноги и тихо постанывая, а её ебал какой-то
мужик. Я осторожно прикрыл дверь, также осторожно забрал отчет и вышел.
Вечером она встречала меня с
работы. Милой, любящей женой. Меня ждал вкусный и горячий ужин. Все было как всегда. Только я её больше не любил.
Примерно через пару месяцев, мы поехали на дачу. Вернулся с дачи я
один. Она осталась там, в подвале. Который я специально приготовил для
неё. Я подсыпал ей снотворное в
вино, а после, когда она уснула раздел, и посадил её на цепь в
бетонированном полутемном помещении. Раз в три дня я приезжал к ней,
чтобы бросить объедков в корыто, из
которого она теперь ела. Иногда, я привозил для неё бомжей, бомжи ебали
её, а я смотрел на их грязные и вонючие, совокупляющиеся тела. Она
периодически пишет письма под мою
диктовку, что у неё все хорошо в затяжной служебной командировке. Я
читаю эти письма Кирюхе, а он хранит их в коробке из под конфет.
Сначала я хотел убить её, но потом понял, что делать этого не следует.
Мы ведь не убиваем животных, за то, что они спариваются друг с другом.
Мы не обращаем на них внимания,
а тем, кто немного ближе нам - мы просто позволяем жить рядом.
Наверное, ей хорошо жить такой жизнью, она ведь так хотела этого. Жить
и спариваться. Она разучилась любить, значит, она разучилась быть
человеком. Она животное, поэтому
должна жить как животное, только и всего. Из уголков её губ исчезли
лукавые чертовщинки. Её сальные и немытые волосы неопрятными лохмами
свисают на её грязное тело. Она
постепенно утрачивает человеческий облик. Ползает на коленках,
подвывает. Радостно облизывает мои ноги, в надежде получить вкусную
подачку. Даже бомжи теперь брезгуют ею.
Теперь я вижу, что происходит с человеком, сердце которого покидает любовь. Он действительно становится животным+
- Пап, ну ты чего молчишь? Я тебя спрашиваю, спрашиваю, а ты молчишь. Мама наша когда приедет? - Кирюха обиженно засопел.
Я стряхнул с себя оцепенение, инстинктивно сжал ладошку сына, будто боясь его потерять, и ответил:
- Не знаю сынок, наверное, очень нескоро.
