Вот вы скажете щас, бля сцуко Эмгимайк, что ж ты блять такой не пишешь
савсем? А хуле, больше месяца ни буквы, ога. А я вам и атвечу. А
патамушта! Ну вот прикинь, ну Маринка,
вы в курсе типо, ну нормальная чикса и сама по себе, и по мне тоже -
первый сорт. Про чо я? А, ну да. Пошли мы с ней типо в гости.
Ну а там свои типо законы-порядки. Хозяйка, пригласила меня на белый
танец. Я-то чо? Ну пригласилссо. А Маринка мне знаки какие-то делает.
Язык жестов, ога. Она значит чота
глозаме там стреляет. В меня целиццо, между прочим. Руками чота
показывает, ну как тренер по корзиномячу, и букву "Т" сооружает, и
просто кулак показывает. Я понимаю, что
замена, а на чо менять-то? Кроме хозяйки и Маринки, - потанцевать ваще
нескем! А кулак, ваще никак не интерпретирую. Отворачиваюсь тупо.
Ну приходим домой. Чувствую со мной разговаривает только радио. Европа нахуй плюс. Я Маринке и говорю:
- Ну ты чо бля?
А она ваще молчит. Не, ну прослеживаюцца какие-то жесты. Язык жестов,
это вам целая наука. Ну зыркнет, глазаме. Из рук состроит композицию, в
виде хуя. Причем стараецца
спицально, выстроить из своих ручонок такую хуину, на порядок больше чем мой.
Вижу, что с человеком что-то не то твориццо. Ну и пытаюсь как-то сгладить. Говорю:
- Чмок тебя в вишню! - Вишня, это такое у нас сцукоблянах готичное
название соска сиськи. И жду реакции, как Менделеев. А хуя, видимо
перетанцевал надосуге. Летсо у Маринки
грусное, к ебле никакого отношения неимеющее.
Развиваю тему, добавляю катализаторов:
- И ещо в пупочек.
- Хуясе, - отвечает, - как это у тебя получицца?
И тут я тоже призадумался, сижу улыбаюсь:
- Не сразу конечно, а поочереди, сверху вниз, - хотя в данный момент готов на всякие изыски.
- Ну понятно, - отвечает, - сразу как-то не представляю.
А мне-то только того и надо, третирую и интерпретирую на тему:
- А то падумаеш ещо, а-а-а! Какой агромный рот блять! Микке Джаггербля!
- Может лет в 70, когда сиське на пупке будут, - подыгрывает, и жестами
еще показывает. Видимо не все так плохо. А я такой и говорю:
- И все равно не получиццо, - делаю пытливое выражение летса, - потому что, вишня это кочка, а пупочег это ямко.
- Дурочок ты, Мишка, - отвечает, практически ласково уже.
- Не, Марин, - не обращаю внимания на смену настроения ваще никак, - Ниригулярное геометрическое формо получаеццо. Вот смотри!
И рисую ей букву латинской наружности - "W" . Дабл сцуко "Ю".
- Видиш как?
Ну, у ней на летсе ваще ничо ниатабразилось, после моего
каллиграфического изыска. Хоть и старался рисовать на зонах, близких к
эрогенным. Чую, что-то не то:
- Марин, неправельно, я нарисовал. "М" - вот таг правельно.
- Мишк, ты чё решил меня с ума сойти под вечер?
- Ну а чо?
- Это как же так надо рот-то изогнуть? Как клюв штоле? Я тебя побью щас!
- Ну чо ты?
- Я боюсь просто.
- Чево боишьсо-то? - хотя сам понимаю, что охватить необъятное, никак
не получаеццо. А по отдельности с приоритетами загвоздко. Вишню вперёд
пацылуеш, пупочег абидиццо.
Наибарот, ваще нитуда нисуда.
Карочи я предумал как надо, говорю:
- Марин, ты помниш такой деццкей танец "На висёлых на утят быть прахожые хотят"
- Гыыыы! Помню, - отвечает, - и чо?
- Ну вот в курсе же, как там руке делаеццо? - и чтобы вспомнила, начинаю жестами показывать.
- Помню, - отвечает, (вот память у человека!) - И чо ты предлагаешь?
- Ну короче я тебя руками, вот этими самыми интерпретированными клювами
и буду за сиськи пальпировать. Как будто цыловать буду в вишню, типо
руке - рот как будто
- Миш, не разрушай мне моск, - отвечает, - его и так немного осталось.
А у меня уже в голове пестня во всю играецца:
"На мгновенье надаааааа
деццтва вазвротить
мы типерь утятааааа
и так три красно на свете жыть"
- Гыгыгыгы, - смиёцца Маринка, видимо увидела на моём ибале, о чем я
пою про себя. А может и язык жестов помог прочувствовать внутренний мир
мой, ога.
- Ржош, наканец-то? - спрашиваю с надеждой, - чмок тебя тогда и в ниё.
- В кого?
- В ниё, в ниё!
- В улыпку штоле?
Чувствую, отходит, но сам виду не подаю:
- Неа, улыпку мы трогать не будем! Пока небудем.
- Почему?
- Да чота с ней случилась какая-то хуйня. Мы потом туда монтёра паулыпкам отправим.
- Гыыы. Это как?
- Ну как? Типо придёт такой, кросафчег. Так блять, што тут у нас?
- Рот тут у нас.
- Ну а чо бля весь день ниработало? Чо нахуй ниулыбалось совсем?
И сам продолжаю:
- Снаружы все нармально. Ну вот разве тут, подкрутим немного. Ога. Придёцца залазить внутрь. Давайте открывайте уже.
- Чо?
- Всмысле "уже" это значит "теперь", а не типо узко.
- Гыыыы, дурачок!
- Вот так хорошо уже!
- Чудо ты!
- Ога, чудобля! А вот щас значение слова "уже" кардинально меняецца! Апхватываим паплотнее!
- И? - Маринка глазами как-то умудрилась спросить.
- Ну и все, - как все люди, ртом отвечаю, - карочи, работы много тут. Монтёр улыбок задержиццо на выезде.
А все же дело в секретной смазке. Ну, у моего монтёра немного есть с
собой. Но! Чтобы он её отдал, его надо упрашивать. Гладить его надо по
голове. По туловищу тоже
аблизательно. Воротник тоже низабывать. Вот как раз где воротник, там у него секретное место есть...
А Маринка на меня снизу как-то смотрит по-свойски, и не поймет о чем я
думаю-то! Я ей и пытаюсь объяснить, жестами: "Вот если бы он лошадкой
был, тогда это называлось бы
воротник! Блять! Наибарот! Уздечко! Ыыыыыыы!
И думаю про себя, ну вот из всякой же ситуации можно найти выход. Хотя,
если бы я понимал немного язык жестов, может и попроще все сложилось. А
впрочем, нахуя мне этот язык
жестов? Жесты языка гораздо понятнее.
*** Абитуриентки ***
Странное было время+ Июль. Все нормальные студенты разъехались. Кто по
домам пугать бывших одноклассниц наигранным "столичным" акцентом, кто
отдыхать, кто в стройотряды,
после которых всё приходилось перестраивать.
В принципе в общаге никого не должно было оставаться вовсе, дабы ректор
санкционировал производство некоего мифического ремонта. Однако уже лет
5 минимум не пахло ни краской,
ни обойным клеем, ни пьяными отделочниками. Завхоз регулярно воровал
все, выделяемые на ремонт деньги, предоставляя обитателям общаги всё
делать на свой жуткий вкус и
дистрофичный кошелёк.
О чём это я???? Да! Короче говоря, к июлю жизнь в общаге замирала.
Несколько оживляли её лишь оболтусы типа Кривого и компании. Которым
абсолютно нехрен было делать на своей
провинциальной родинке. А посему они оставались в Минске, дабы
подзаработать при возможности, попить водки при желании, потрахать баб
при наличии оных и просто покуролесить,
всё это совмещая.
По идее комендантша общаги должна была бы их выгнать к чертям собачьим,
но, будучи изрядно прикормленной всяческими подношениями, она просто
закрывала глаза на все
безобразия, которые творились в нескольких обитаемых блоках. К тому же
эта тётка неравнодушно дышала в сторону Кривого, и в её плотоядных
глазах постоянно читалось желание
прихватить его за яйца в тёмном месте.
Жизнь протекала банально и скучно, как процесс опорожнения кишечника.
Кривой со Степаном подрабатывали переводчиками в Госкомспорте с
делегациями пловцов, борцов и прочих
спорт-уродов из далёкого и не очень зарубежья. Гера хороводил
загрантуристов по местам боевой и половой славы именитых
соотечественников, изображая из себя гида. А по вечерам
они собирались вместе в комнате и бухали, обсуждая тупых буржуинов.
Впрочем, иногда и на их улице случались праздники. К примеру в виде
международных соревнований по
синхронному плаванию, когда Кривой ухитрился провести своих корешей в
гостиницу к своим подопечным - сборной Таиланда. Дальнейшее
представляете? Нет? Ну, как-нибудь потом
напишу, сейчас не об этом. К сожалению такие ништяки случались нечасто.
А посему кроме пива, водки и просмотра порнухи по видаку, развлечений
не было, и жизнь ползла вперёд,
кряхтя и попёрдывая.
Однако и этому скучному времяпровождению таки пришёл конец. И явился он
в виде полутора сотен юных абитуриентов (в подавляющем большинстве
женского пола), коих заселили в
общагу на время двухнедельной сдачи вступительных экзаменов. И теперь
удивлённые репы непроспавшихся в полной мере к утру Кривого и Степана,
ежеутренне и ежевечерне
разглядывали стайки 17-летних нимфеток, порхавших по коридорам, комнатам и лифтам здания.
Терпеливо созерцать их голые коленки под мини юбками и упругие грудки
под маечками не было просто никакой возможности. И решено было -
действовать!!!
Для начала было необходимо всё правильно и грамотно спланировать. При
планировании был выпит ящик пива, разбито одно окно на кухне, заблёван
туалет (Гера, сука) и напугана
одна абитуриентка, изрядно труханувшая при виде члена Кривого в
соседней форточке. Ну подумаешь, поссать решил из окна пацан, тоже мне,
трагедия!
План был таков.
1. Определить потенциальных подопытных (подходящих по экстерьеру и низкой социальной ответственности).
2. Вычислить блок, где они живут.
3. Выбрать подходящий момент.
4. Произвести милое и непосредственное знакомство посредством Кривого с гитарой.
5. Плавно перевести знакомство в пьянку.
6. Собственно выебать.
В целом, простенький такой планчик, без излишеств. Определением
подходящих клиенток было решено заняться практически немедленно. Для
начала выяснили, что сегодня в отдельных
группах проходит основной вступительный экзамен по иностранному языку.
Это означало, что девахи будут расслабляться вечером. Таким образом,
подходящий момент (п.3) был
определён. Далее всё происходило так.
Степан совместно с Кривым сидел на лавочке возле общаги, покуривая и
всесторонне зорко осматривая всех входящих в здание малышек. Гера в
этот момент находился внутри здания,
ожидая сигнала. Если упругость поп, размер грудей и общая симпатичность
лица была на высоте, то Степан давал отмашку. Гера входил вместе с
несчастными в лифт и отслеживал их
до комнаты, чутко прислушиваясь к разговорам и делая выводы, кои немедленно заносил в блокнотик, дабы не забыть.
Блокнот достаточно быстро заполнялся ценной информацией, и к 3 часам
дня было приято ответственное решение - достаточно. Камрады удалились в
комнату, и Гера шустро доложил
диспозицию. Утомлять подробным пересказом всех записей не будем. Остановимся на главном.
- Короче наиболее подходящий вариант, - Гера громко высморкался, - 8-ой этаж 14-ый блок.
Степан и Кривой с интересом внимали.
- Три бабищи. Все из Витебска. Отстрелялись успешно и собираются это
дело отмечать. Походу они уже вроде бы в баре по дороге в общагу по
ликёру хряпнули. Весёлые суки+
- А сиськи как? - тревожно спросил Кривой, которого этот вопрос интересовал особенно остро.
- Да ты их должен помнить! Они уже в конце шли. Там ещё такая в
джинсиках белых была. Ты как её увидел, так у тебя сигарета изо рта
выпала!
- Аааа! Точно! Помню!!! Супер! - глаза у Кривого сразу заблестели, как у кота перед кастрацией.
- Слюни вытри! - резко оборвал его насупившийся Степан. - Что делаем? Надо ж купить чего-нибудь?
- А что тут думать? Они малолетки провинциальные, значит Амаретто! А нам водки+
- А "торт"? Будем мутить? - спросил Степан.
Дело в том, что у них давно была отработана убойная схема знакомства под названием "торт", о которой я расскажу позднее.
Кривой задумался.
- Наверное будем+ Тогда ещё муки надо купить.
Тут же Гере была выдана энная сумма денег на все предстоящие растраты, и он шустро побежал в ближайший гастроном.
17-00. Это время было назначено на начало операции. В дверь блока 814,
из которого, кстати, доносилась музыка и смехуёчки, постучали. Через
пару секунд пышногрудая девушка
Лариса открыла дверь и увидела пред собой чудо.
Над тем, чтобы придать Кривому нужный вид, Степан с Герой трудились
минут 20. Зато теперь в дверном проёме стоял стройный мускулистый юноша
с грустными глазами. На обнажённый
торс Кривого был надет фартук (специально купленный для подобных
случаев), который великолепно "не скрывал" мускулатуру. Руки, лицо и
даже волосы были слегка запорошены мукой.
Он томно поднял грустные глаза и изрёк:
- Девушка здравствуйте+ Вы извините, что я вот так беспардонно зашёл+
Просто мы тут с товарищами решили торт испечь, а рецепт мамин пропал
куда-то (вздох)+ Вы случайно не
знаете, как правильно делать песочное тесто?
Пауза несколько затянулась.+ В коровьих глазах Ларисы читалось:
"Красавец+ умный+ вежливый+ торты печёт+". Естественно, такого счастья
на пороге она видеть в свои 17 лет и не
ожидала. И вот оно, точнее ОН. А что ж вы хотите? Эта беспроигрышная
система знакомства была неоднократно апробирована и сбоев не давала
НИКОГДА!
Ну, дальше конечно все девушки дружно давали советы. Записывали
рецепты, а Кривой, потупившись, скромно кивал и морщил репу, делая
внимающее лицо. Потом он типа побежал к
себе, дабы воспользоваться рецептом (на самом деле подробно описал
Степану и Гере что, чего и как в блоке потенциальных жертв). Потом был
взят торт, заранее купленный в
магазине (типа свой не получился), литруха Амаретто, водка, гитара и сплочённая команда резво направилась в нужном направлении.
Встречали их дружно и без опаски. Далее всё шло по плану. Пили-курили,
щедро подливая польский миндальный ликёр малолеткам и сдабривая его
поверх шампанским. Через час-другой
мягкое оглаживание ближайших коленок плавно перетекло в уверенное
ощупывание вымени. Назревала необходимость срочно произвести
перераспределение ударных сил батальона. Для
обсуждения было решено выйти на балкон покурить в чисто мужском составе.
- Значица так! - Кривой был настроен говорить конкретно и по делу,- Я с
Ларисой остаюсь здесь, вы сваливайте с остальными к нам наверх. Типа
таси-васи видик посмотреть, а мы
тут как бы приберёмся к вам придём+
- И надолго вас тут оставлять? Эти ж курицы спрашивать будут+
- Степан, бля! Не строй из себя целку! Пора им уже в Амаретто водки
добавлять и проверять на сексуальную умелость! Как кончу, так приду,
сами сюда не суйтесь и баб не
пускайте! Всё!
Сказано тоном, не предусматривающим никакие возражения. Впрочем,
возражать Кривому, почуявшему сексуальную разрядку, было бессмысленно и
даже где-то небезопасно. Посему
Степан с Герой быстро приняли Ларисиных подружек под локотки и,
захватив с собой кое-какой оставшийся алкоголь, в меру бодро
отправились на родной 12-ый этаж.
В это же время уборка грязной посуды в блоке на 8-ом этаже плавно
перетекла на кровать. Лариса сначала для порядка поотнекивалась, но
Кривой и не такие крепости брал! После
первого раза "для разгону" необходимо было перекурить. Обычно на
Кривого в такие моменты накатывало желание потереть за жизнь и обсудить
виды на урожай.
- Так это+ ты из Витебска, да? Ну и как там у вас?
- Да ну его этот Витебск! - Лариса кокетливо поморщилась. - Маленький город, пойти некуда, даже парней нормальных нет.
После этой многозначительной фразы она положила руку Кривому на грудь, теребя курчавые волосы. Кривой довольно ухмыльнулся.
- Это да! Минск - конечно лучше+ А родители кто, чем занимаются?
- Мама в школе работает, она тоже ин-яз заканчивала+ А папа полковник+
Могу познакомить, он завтра приезжает. У него командировка какая-то+
- Хахаха,- натужно хохотнул Кривой. - Нет, пока с папой знакомиться мыне будем, рановато. Вот со временем, наверное, да+
Он хотел было развить эту тему и подробно рассказать о том, что время
сейчас другое. Родителей не надо впутывать в настоящую молодёжную
жизнь. Надо жить сегодняшним днём и
получать удовольствие+ Но тут раздался робкий стук в дверь блока.
- Вот ведь козлы, - разозлился Кривой. - Сказал же, что сам приду.
Он, кряхтя, влез из-под одеяла и, наклонив голову, начал рыскать
глазами по сторонам в поисках тапок. Опять раздался стук в дверь на
этот раз сопровождаемый словами.
- Лариса, ты ещё не спишь? Открывай!
Громовой голос не был похож ни на блеяние Геры, ни на пьяное бухтение
Степана. Кривой прекратил поиски и с удивлением посмотрел на Ларису.
Впрочем, там было на что
посмотреть. Если человеку со всей дури дать кулаком в область
солнечного сплетения, то у него перехватит дыхание, и он будет
судорожно открывать рот, выпучив глаза на манер
морского окуня. Примерно такое же выражение лица было и у девушки.
- ПАПА! - жутким шёпотом произнесла она и натянула одеяло на покрывшиеся гусиной кожей сиськи.
В такие напряжённые моменты у Кривого открывалось второе дыхание,
мгновенно трезвели мозги, и он был способен действовать рефлекторно. Не
успела Лариса произнести
сакраментальную фразу русского классика "Что делать?", как Кривой уже
змеёй заполз под кровать, затащив с собой туда же джинсы, трусы и
майку. Уже из этого подполья он грозно
шепнул:
- Открывай бля!
На удивление, Лариса тоже быстро просекла, что затягивать не стоит, и уже нормальным голосом крикнула в сторону двери:
- Папа, я сейчас! Оденусь только!
Быстрым взглядом окидывая комнату, она накинула халат, о открыла пошире
форточку, чтобы хоть чуть-чуть проветрить от дыма комнату и пошла к
двери. Лёжа под кроватью, Кривой
старался не шевелиться и думал только о том, что этот славный полковник
мог прискакать и раньше, во время процесса, и тогда бы всё было совсем
не так весело. Он был наслышан о
случаях, когда в период стресса и испуга у женщины происходит резкое
сокращение мышц влагалища. Подвергать свой член такому недетскому
испытанию ему крайне не хотелось. В
щёлку Кривой пытался разглядеть, кто же всё-таки входит в комнату.
Первыми ему на глаза попались офицерские хромовые сапоги примерно 48-го
размера. Спокойствия это почему-то
не внушало.
- Ларочка, ты что - куришь?!
Громовой бас так же Кривому не понравился.
- Папа! Нет конечно! Это девчонки! Они кино смотреть к знакомым
побежали, а я что-то устала и решила уже поспать, - раздалось
наигранное зевание. - А почему ты сегодня
приехал? Ты же завтра собирался?
- Да в министерстве что-то там перенесли, сказали, что Главком завтра с
утра принимать будет. Пришлось быстро собираться и сюда. Ну да ладно. Я
скоро в офицерскую гостиницу
поеду, а ты поспишь. Тебе же отдыхать сейчас надо побольше. Давай только чайку попьём. Чайник-то есть у вас?
Лариса, похоже, начала успокаиваться.
- Конечно, папа, садись. Я сейчас поставлю.
Естественно, этот чёртов военный не придумал ничего лучше, как усесться
на кровать, под которой в позе камбалы лежал голый Кривой. Сапоги, как
выяснилось, были не
единственной крупной чертой бравого вояки. Весу в нём было центнера
полтора, поскольку пружинная кровать под ним прогнулась до пола. Точнее
не до пола, а до живота и паха
Кривого. Тот задержал дыхание и с облегчением подумал о том, что если
бы папенька был ещё кил на 20 помощнее, то о контрацепции в будущем
можно было бы уже и не беспокоиться.
Далее в течение минут десяти папа с дочкой неспешно разговаривали о
жизни, об экзаменах и прочей херне. Кривой только отметил, что Лариса
достаточно быстро пришла в себя, что
позволяло думать о спокойном завершении инцидента.
- Ну, спасибо, доча, чаем напоила. Пойду я, наверное, а ты спать ложись. Мне ещё в гостиницу устраиваться.
И папа, кряхтя, встал+
Кривой был готов ко всему, но только не к тому, что произошло. Дело в
том, что когда чудный полковник садился на кровать, то пружины матраса
растянулись, прижавшись холодным
металлом к телу Кривого. Обратный процесс в соответствии со всеми
законами физики прошёл так же неумолимо, и пружины вернулись в исходное
положение, прихватив с собой половину
мужского достоинства Кривого вместе с волосяным покровом.
Помните, как в кино про Буратино папа Карло с удивлением взирал на
подавшее голос полено? Примерно с таки же очумевшим лицом папа Ларисы
посмотрел на кровать, которая заорала
громким матом. Терпеть дальше не было никаких сил, и Кривой вскочил вместе с матрасом.
Раздался страшный грохот, кровать развалилась и он предстал перед
семейством подобно Венере, выходящей из морской пены. Половина волос с
лобка была начисто депиллирована,
плюс к этому произошло небольшое обрезание крайней плоти.
Немусульманский организм Кривого был к этому явно не готов. Обезумевшим
взглядом он окинул окрестности и, в чём мать
родила, кинулся к выходу, снеся по дороге офигевшего полковника и тумбочку.
В родном блоке на 12-ом этаже тихо играла музыка. Степан и Гера, под
аккомпанемент Фредди Меркьюри, постепенно склоняли витебских подружек к
обмену партнёрами. Неожиданно
дверь с грохотом растворилась. В предбанник вбежал Кривой с дикими
глазами и окровавленным членом. Остановившись на секунду, он схватил со
стула посудное полотенце и скрылся в
ванной. Степан переглянулся с Герой и с завистью произнёс:
- Надо же+ Целка+
|
